nel6 | (no subject)

Зонтики в Эдинбурге везде. Город ими просто наводнен. Они печально лежат на земле, плачут на скамейках, призывно смотрят из ветрин каждого магазина, валяются всеми позабытые искореженные и покалеченные в мусорках. Единственно, где их нет, так это над головами людей. Те несчастные, которые еще не просекли ситуацию, регулярно сталкиваются с подвидом зонтика – зонтиком озверевшим. Этот жуткий зверь рвется из рук, выворачивается наизнанку, отбивается от своего наивного хозяина, лязгает, показывает зубы, ощетинивается спицами. Зонтик, в ДНК которого уже внедрилось бешенство, неизлечим. Если вам удастся его усмирить, от него останется только изуродованный труп. Бешенство переносится от зонтика к зонтику ветром. Бороться с шотландским ветром с помощью зонтика все равно, что переть с рапирой на танк – смерть достойная, громкая, самурайская, но чудовищно бессмысленная. К тому же, пока вы боретесь с зонтиком, промокаете насквозь, а ведь могли бы бежать мелкими перебежками от навеса к навесу. И трупов на улице было бы меньше.
Зато как классно после долгого сильного дождя выйти на улицу в сумерки и наблюдать, как Артур постепенно исчезает в облаке тумана и меркнущем свете. Смотришь, смотришь, и вдруг прямо у тебя перед лицом из-ниоткуда, из воздуха спускается маленький паучок, зависает прямо в небе, а потом начинает по нему бегать, смешно шевеля лапками. Иллюзия того, что он - небесный путешественник, создает прямо-таки новую реальность. Сумерки сгущаются очень быстро, осязаемо, пока паучок бегает от тучи к туче. А когда он, наконец, прекращает прикидываться марсианином и поднимается на дерево, вокруг уже вечер, туман, Артура не видно, и из всего этого темно-сине-серого марева вдруг выбегают собаки Баскервилей. Красные, зеленые, кислотно-синие. Понимание того, что это просто местные бобики в светящихся ошейниках, наступает несколько запоздало, сначала замираешь и нервно сглатываешь. А потом где-то рядом пролетает световая бомба. Это светящиеся же мячики для игры с собаками, чтобы, значится, мячик не потерялся так же, как и пес. И ничего больше, только то дерево, на которое уполз паучок, вечерний туман, да носящиейся туда-сюда по невидимому полю собаки Баскервилей, ловящие мячики Баскервилей. И сильный ливень за спиной в роще всякий раз, когда ветер напоминает о себе. Волшебство.
Превращаюсь прямо таки в какого-то биолога, ей-богу.